Областные публикации.

Газета «ТВ Панорама», №37 (673), 22.09.2009, стр.8. Рубрика «Наши люди», «Знаки на холсте». Автор – Дмитрий Бантле. Рязань.

25 сентября в галерее арт-салона «Палитра» на Первомайском проспекте открывается персональная выставка Алексея Акиндинова, художника из Рязани, которого знают в России, Европе и США. Из 160 написанных им работ, 150 приобретены музеями и частными коллекционерами. В прошлом году в Совете Федерации он получил медаль лауреата Национальной премии.

УЧИТЕЛЬ ИЗУМЛЁН

Алексей начал рисовать с детства. А когда ему было двенадцать, его работы отобрали для областной выставки «Я рисую Мир». Так первые картины Акиндинова попали в выставочный зал Союза художников.
Он и потом, уже окончив Рязанское художественное училище, писал сюжеты из детства. Старая фотография 9х15, где стоит рядом с мамой смущенный мальчик, превращалась в большое полотно, приобретала новые детали, ассоциации, знаки… В знаках-то и нашел себя Акиндинов и стал первым в мире(!) художником, работающим в жанре, название которому самому же и пришлось придумывать, – орнаментализм.
– Я уже учился в РХУ, освоил разные техники – дальше нужно было искать свою, индивидуальную манеру, – рассказывает художник. – А ведь найти её очень непросто! В моих работах то проскальзывали нотки Сальвадора Дали, то мотивы абстракционистов… Я ходил и постоянно думал, но ответ подсказало воображение.
Однажды проснулся утром, и как-то сама собой представилась такая картина: человек пьёт из кружки, расписанной узорами, и вслед за водой эти узоры перетекают на тело человека, покрывают его лицо, руки, одежду… Я понял: «Вот это фишка! Никогда не видел и не слышал ни о чем подобном!» С того дня и начал работать в своей манере.
Собрав несколько первых этюдов в жанре орнаментальной живописи, Акиндинов принёс их своему учителю. Тот, едва увидев картины, выскочил из аудитории.
Через минуту он привёл пятерых коллег, которым и задал, покосившись на Алексея, вопрос: «Что это?!» Началась дискуссия, кто-то называл картины «балаганом»: кто-то, наоборот, говорил, что молодой художник сделал настоящее открытие…

ФИЛОСОФИЯ ЗНАКА

Что представляют собой работы Алексея? Смотришь – и видишь ясный сюжет: вот Звездочёт, вот Афродита, вот библейский мотив – видение Иезекииля, вот натюрморт – стоит на картине ларец. Но изображенному предшествует (или проходит сквозь него, или проступает из под него) узор. От этого смысл картины удесятеряется, а её эмоциональное воздействие таково, что можно смотреть и смотреть, с каждой секундой всё глубже погружаясь в чувство, навеянное картиной.
Тогда и видишь, что Звездочёт открывает вокруг себя знаки новых, ещё не известных астрономам планет, Афродита рождается из переплетения то ли солнц, то ли цветов, а Иезекииль наблюдает не ангелов, но уносящуюся в небо ракету. Ларец же – обычный натюрморт – наполнен и тайными знаками, и призраками людей, которые когда-то хранили в нём свои секреты: если всмотреться, можно увидеть и сами секреты. В каждой из картин зритель видит свой, близкий собственной душе смысл.
– Сначала, когда я создавал орнамент, просто мысленно разделял его на отдельные элементы. Потом уже люди, видевшие мои картины, стали объяснять: вот халдейский знак солнца, вот шумерский символ растущей Луны, – объясняет Акиндинов. – В общем оказалось, что каждый из элементов можно воспринимать как отдельный знак, который уже использовала какая-то культура. Но я их изображал неосознанно!
С тех пор Акиндинов стал изучать символику разных эпох и народов и использовать знаки уже намеренно: они несут не меньше информации, чем цвета или композиция картины. При этом они понятны сами по себе: даже не зная исторического значения этих символов, схватываешь начертание, резкость или плавность линий, их направление – и открывается смысл.

РОБОТЫ УЧАТСЯ ВЕРИТЬ

Акиндинов любит работать, когда рядом есть «фон»: включенный телевизор, или соседи разговаривают за стеной, или в открытое окно врываются звуки улицы. Наверное, из этих отрывочных звуков сложились некоторые названия картин, которые сперва кажутся иностранными, – «Герики», «Камидония». Художник говорит, что эти слова просто явились ему – так же, как знаки. Может быть, сейчас они ничего не значат, а через сто лет станут обыденными словами, – кто знает?
Ведь орнаменты с картин Алексея уже «перевёл» на словесный язык известный полиглот Вили Мельников. Зная полторы сотни живых и мёртвых языков, он увидел на картинах буквы древних алфавитов, из которых складываются настоящие стихи. Может быть, потомки прочтут с картин Акиндинова целые поэмы о нашей жизни?
Пока же об этой жизни узнают посетители галерей в Москве, в Европе и Америке. Такая возможность предоставляется и рязанским любителям живописи.
На выставке, которая 25 сентября откроется в нашем городе, будут представлены работы, которые музеям и коллекционерам пока не удалось выкупить у Алексея: художник хранит эти картины для себя.
Сегодня он планирует создать серию этюдов… о роботах. Идею подсказал один из фильмов Спилберга: там робот молит фею, что бы она дала ему человеческое сердце.
– Возможно, в будущем, когда искусственный интеллект станет почти совершенным, у робота появится человеческая потребность – верить. Я хочу написать робота-христианина, робота-мусульманина, … В символах соответствующей религии можно будет выразить душу, созданную руками человека.
И кто знает, может быть, когда эти картины будут написаны, они расскажут нам о будущем…

Дмитрий БАНТЛЕ. Рязань. /фото автора/